Perihelion: сюжет

Перелет в Чикаго прошел спокойно. Мердок, как и обещал, прислал за нами сначала грузовой вертолет — интересно, где он его взял, — а затем самолет, который доставил нас с Эспинозой и ценным грузом на север. В полете я всеми силами старался развлечь Эспинозу невероятными историями из моей прошлой жизни (некоторые из них были вполне правдивыми), но она всю дорогу упорно молчала и категорически отказывалась обсуждать то, что произошло в лагере в последние часы. Ну и ладно. Как ни крути, а скоро я все узнаю.

***

По прилете нас уже ждала машина. Я успел заметить, как люди в неприметной черной униформе с нашивками Перигелия начинают разгрузку нашей добычи, но водитель сразу дал по газам и рванул из аэропорта в город — так быстро, будто боялся вызвать гнев своего всемогущего повелителя, опоздав хотя бы на минуту. После продолжительного перелета эта поездка показалась совсем недолгой, и вскоре мы оказались перед парадным входом в штаб-квартиру Перигелия. Здесь нас уже ожидала Фергюсон. Скрестив на груди руки, она всеми силами демонстрировала, кто здесь главный. Эспиноза лишь презрительно хмыкнула — ей не впервой было наблюдать это представление.

Мы не спеша вышли из машины. Разумеется, Эспиноза что-то забыла, и ей пришлось залезть обратно. Все это время Фергюсон не спускала с нас строгого взгляда. Она лишь кивнула.

— Идите за мной.

Похоже, сегодня она даже холоднее обычного. Значит, у нас серьезные неприятности. Зато есть возможность обсудить один вопрос, который не давал мне покоя на протяжении всего перелета. Как только мы зашли внутрь, я нагнал Фергюсон.

— Послушайте, я понимаю, что время сейчас неподходящее, но я хотел обсудить нашу экипировку. Похоже, российская техника оказалась не самым лучшим выбором…

Она обернулась, ошалев от удивления.

— Вы серьезно считаете, что ЭТО сейчас главный вопрос?

Ее реакция застала меня врасплох, врать не буду. Обычно, когда речь заходит о военных делах, клиенты с живейшим интересом выслушивают мнение непосредственных участников событий.

— Я просто хотел изложить некоторые соображения…

— Нет, мистер Торп. Вы сделали свой выбор, теперь живите с этим. Мы не можем провести еще месяц в пустыне на очередное переучивание. Кроме того, результаты боя меня устраивают. Вы действовали… адекватно. Так что сойдет и текущее вооружение. Возможно, вы и получите дополнительное финансирование, может быть, даже новую технику. У танка Гейл поломка двигателя, придется раздобыть ей новый. Но… все зависит от того, что произойдет в ближайшие часы.

Мы подошли к массивной деревянной двери, покрытой затейливой резьбой. Обычно такие стоят во дворцах королей, диктаторов и мафиозных боссов. Я пока еще не понял, к какой из этих категорий лучше отнести Мердока. Но мне не терпелось узнать.

— Удачи, — сказала Фергюсон, постучалась в дверь и отступила в сторону. Пришло время шагнуть прямо в логово льва.

***

Снаружи стоял солнечный день, однако в кабинете царил полумрак. От человека, сидевшего за массивным деревянным столом, будто исходила тьма, затопившая каждый уголок помещения. Мердок сидел в своем сумеречном склепе, сцепив пальцы рук и глядя на нас. Не произнося ни слова, он указал на два стула, стоящие перед столом.

Рядом стояли двое незнакомых мне мужчин. Они нервничали и явно предпочли бы оказаться где-нибудь подальше отсюда — лишь бы не привлекать внимания Мердока. Тот, что постарше, с всклокоченной копной седых волос, был одет в белый халат поверх футболки и поношенных джинсов. Если бы доктор Франкенштейн жил в XXI веке, держу пари — он выглядел бы именно так. Эта футболка сразу привлекла мое внимание. На ней был принт с грозно ухмыляющейся красной пандой. Несмотря на всю серьезность моего положения, она выглядела так нелепо, что я едва не захихикал. Второй незнакомец — высокий, седобородый чернокожий мужчина — выглядел спокойнее своего коллеги. Он даже поприветствовал меня легким кивком.

— Присаживайтесь.

Голос Мердока сразу вернул меня в реальность. Шагая к указанным нам стульям, я немного осмотрелся. Это помещение было совершенно не похоже ни на один рабочий кабинет, где мне приходилось бывать. Стены были покрыты каменными пластинами. На них были нанесены те же странные письмена, что и на хранилище данных Мердока. Письмена были и на столе, хотя он, в отличие от камней, вовсе не выглядел древним. Перед Мердоком стояла статуэтка из песчаника — искусно вырезанный бюст молодой женщины. Даже отсюда было понятно, что это настоящий шедевр. Запечатлев свою модель в вечности, неизвестный мастер умудрился изобразить каждую прядь волос. Я не мог видеть ее лица — оно было обращено к Мердоку, — но, судя по положению на столе, скульптура много значила для хозяина кабинета.

В глубине комнаты царил непроглядный мрак, и меня не оставляло чувство, что там скрывается кто-то еще, наблюдая за каждым нашим движением. В темноте мне не удалось ничего разглядеть, так что я бросил эти попытки и сосредоточил все внимание на Мердоке и его ученых.

— Вы устроили изрядный бардак…

В голосе Мердока не было слышно ни гнева, ни разочарования. Он просто констатировал факт, пусть даже этот факт причинил ему немалые убытки. И вновь я не мог поверить, что это все тот же обаятельный бизнесмен, который месяц назад угощал меня обедом и предлагал немыслимые деньги. Иногда мы видим в людях лишь то, что желаем увидеть.

На мгновение Мердок бросил взгляд на статуэтку. В его глазах была страшная усталость, которой я раньше не замечал. В тот момент он казался потерянным, смертельно измотанным, нуждавшимся в утешении — от той, чье лицо было изваяно в камне. Разумеется, скульптура не могла его утешить, но даже этот короткий взгляд позволил ему испытать немного покоя. Глядя на эту недолгую сцену, я снова увидел за суровым фасадом человека — неуверенного, уязвимого… Впрочем, мгновение слабости сразу прошло — Мердок вновь смотрел на нас своим холодным, пронзительным взглядом.

— Начнем. Расскажите мне все. Не упустите ни малейшей подробности.

***

Следующие два часа скорее напоминали не отчет, а допрос с пристрастием. Большую часть времени Мердок просто слушал, иногда задавая уточняющие вопросы. Оба ученых, усевшись подальше от хозяина кабинета, записывали каждое наше слово.

Я старался вспомнить как можно больше — любую незначительную деталь. Эспиноза, напротив, по большей части хранила молчание. Она открывала рот, лишь когда это было необходимо. Впрочем, Мердоку было все равно — его гораздо больше интересовало мое изложение событий. Я постарался описать каждое мгновение этой страшной ночи, не упуская ни единого происшествия — пропавших разведчиков, странный голос, вражескую технику, радиоуправляемые танки…

— Они не радиоуправляемые, — вдруг сказал один из ученых. Мердок недовольно глянул на него, но того явно распирало от волнения.

Я нахмурился: — Что вы хотите этим сказать?

— Они не радиоуправляемые. Предварительный анализ показывает, что это не дроны. На самом деле это совершенно обычная техника. Если не считать сдвига в… — тут он замолчал на полуслове, моргнул и покосился на Мердока. Видимо, понял, что должен держать рот на замке. По крайней мере, пока.

— Но… Внутри никого не было. Мы не нашли ни одного тела.

— Ох, простите. Как невежливо с моей стороны, — внезапно заговорил Мердок, будто наконец вспомнив о своих подчиненных.

— Это доктор Леонард Хасвелл, он возглавляет наш отдел исследований и разработок…

«Безумный ученый» помахал рукой и улыбнулся, не разжимая губ.

— …И доктор Абду Аздул. Он ведет это расследование.

Чернокожий исследователь вежливо и с достоинством кивнул. Он явно относился к своей работе очень серьезно — куда серьезнее, чем его начальник. Мне показалось, что они идеально дополняют друг друга. В этом было даже что-то комичное, и я с трудом удержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Это было бы неуместно.

Что ж, пришло время рассказать о нашем опыте с хранилищем данных Перигелия — и о его содержимом. Я подробно рассказал, как нам удалось взломать устройство, что мы увидели и какое воздействие это на нас оказало. Все это время Мердок не сводил с меня глаз. Возбужденные ученые непрерывно обменивались взглядами, им явно не терпелось что-то сказать. Наконец я замолчал — мне больше нечего было добавить к сказанному. В кабинете повисла гнетущая тишина. Осталось лишь выслушать приговор и узнать наше наказание.

Несколько минут Мердок хранил молчание. Он просто сидел и смотрел в никуда, погруженный в размышления. Никто из нас не смел ему мешать. Я и без того понимал, что здорово влип, а Эспиноза… Кто знает, что творилось в ее голове? Наконец он поднял взгляд — не на меня, на нее:

— Думаю, пора все ему рассказать.

Она молча кивнула. Черт. Я знал, что она что-то скрывает! Но говорить пришлось не ей. Мердок повернулся к доктору Хасвеллу:

— Доктор, вас не затруднит?..

Кивнув, «безумный ученый» доверительно мне улыбнулся и откинулся на спинку стула, скрещивая руки над груди.

— Что ж, мистер Торп… Что вам известно о гипотезе параллельных вселенных?

***

Что за дичь? Абсолютная, совершенная дичь — первая мысль, которая пришла в мою голову. Не-е-ет, черта с два! Я, конечно, люблю фантастику — но это уже чересчур! Они меня за идиота считают?

Расхохотавшись, я начал вставать со стула. Дурацкая шутка. Это не могло быть ничем другим. Но…

Никто не разделял мое веселье. Моя реакция здорово смутила Эспинозу и ученых, а Мердок был явно недоволен.

— Сядь на место.

Приказ прозвучал непривычно резко. Мне как-то сразу расхотелось ухмыляться, и я медленно опустился на стул.

— Мистер Торп, — продолжил Мердок после короткой паузы, — для вас это могло прозвучать как шутка, однако смею вас заверить: то, что вы сейчас услышите, абсолютно реально. Равно как и последствия невыполнения моих указаний. Понимаю, вам сложно все это принять. Сейчас вы гадаете, какую выгоду мы получим, скормив вам эту нелепую историю. Уверяю вас: совершенно никакой. Если бы не вся эта ситуация, я бы позволил вам и дальше играть в солдатиков, охраняя мое имущество. Но…

Он снова ненадолго замолчал.

— Нынешние обстоятельства, а также ваше безответственное вмешательство в дела, о которых вы пока не имеете ни малейшего представления, вынуждают меня действовать. Сожалею, но вы больше не можете просто отказаться и уйти. Уверен, что причины вам понятны.

Пока он разглагольствовал, я уже обдумывал ряд немаловажных вопросов: как быстро я могу добраться до двери, как мне изогнуться, чтобы вырубить Эспинозу — она уже следила за каждым моим движением, — и есть ли у кого-нибудь в кабинете оружие. Моя пушка осталась в машине со всем барахлом. Впрочем, эти планы пришлось отложить. Я понял, что Эспиноза свой ствол оставила при себе. Хуже того, она заметила мой взгляд и положила руку так, чтобы выхватить оружие в мгновение ока. Как ни крути, тут мне ее не опередить.

Взглянув мне прямо в глаза, она медленно покачала головой. Мердок тоже заметил, что между нами что-то происходит. Он лишь вздохнул:

— Мистер Торп, давайте попробуем избежать неприятного исхода.

— Сэм, прошу, не вынуждай меня, — добавила Эспиноза. Ее голос был почти умоляющим, как прошлой ночью. Положение казалось безнадежным. Сомнений не было. Ее поза, осанка — все говорило о том, что она выстрелит без колебаний.

Прикрыв глаза, я глубоко вздохнул. Шансы были совсем не в мою пользу. Пора признать, что я оказался не в своей лиге. Короче говоря, если что-то пойдет не так, живым мне отсюда не уйти. А значит, можно потянуть время и послушать, что у них за удивительные истории. Может, еще найдется способ отсюда выбраться. Хоть как-нибудь. Выдохнув, я поднял руки вверх. Излишняя бравада, учитывая обстоятельства, — но было любо-дорого посмотреть, как все, кроме Мердока, вздрогнули.

— Ладно, ладно. Доктор, продолжайте.

Все немного расслабились, но Эспиноза все-таки отодвинулась подальше, чтобы избавить меня от соблазна сделать какую-нибудь глупость. Одна из каменных плит на стене скользнула в сторону, открыв большой экран, покрытый массой формул и уравнений. Затаив дыхание, все повернулись к ученому, готовому ответить на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого.

Лекция доктора Хасвелла (нажмите, чтобы открыть)

Рассуждая о параллельных вселенных, люди чаще всего говорят о том, что любой выбор создает некую развилку — отдельную реальность. К счастью, это представление неверно. Только подумайте, если бы любое движение субатомных частиц создавало еще одну реальность! Идентификация конкретных вселенных стала бы совершенно невозможной!

Нам удалось установить следующее… Учтите, я все сильно упрощаю, а некоторые вещи вообще не могу объяснить, потому как и сам их толком не понимаю. Так уж устроена наука, джентльмены. И леди. Простите. Итак.

Любую параллельную реальность — мы называем их «Версиями» — определяет жизнь. Да-да. Сама жизнь. Мы разработали, точнее открыли, метод, с помощью которого можно считать идентификатор любой из Версий. Этот идентификатор — число, математическое представление всех живых существ, которые когда-либо жили или будут жить в данной вселенной. Мы подозреваем, что число это как-то связано с ДНК, но доказать эту связь пока не представляется возможным.

Сейчас мы можем распознать лишь строки, отвечающие за отдельные… сущности — назовем их так. Короче, это сложно. Возьмите, к примеру, бактерию, живущую в вашем кишечнике, — это отдельное существо или часть вас? Отдельное, конечно… Но я отвлекся.

Итак, идентификатор. Можно изолировать идентификатор конкретной сущности, но он ничего не говорит о ее природе. Мы можем лишь предполагать, что сущности со схожими идентификаторами в разных вселенных будут похожи друг на друга. Пока дело обстоит именно так. Еще мы можем распознать те сущности, которые живут прямо сейчас, в эту минуту. При этом некоторые очень похожие реальности по непонятным причинам сдвинуты во времени относительно друг друга. Проще говоря, мы можем заглядывать в прошлое и будущее. В нашей собственной реальности путешествия во времени, конечно, невозможны — постулаты Эйнштейна никто не отменял. Но при определенных обстоятельствах мы способны заглянуть в другие, похожие миры, где уже сделан некий выбор, — и увидеть его последствия. Уверен, вы понимаете, какие возможности для развития открываются перед нами. Мы их уже используем, но это тема для отдельного разговора…

Так, дальше будет еще сложнее. Приняв нашу реальность за центр координат — привет, геоцентризм, ты вернулся! — мы разработали систему смещений, позволяющую рассчитать, насколько тот или иной идентификатор «удален» от нашей собственной вселенной. Реальности, идентификаторы которых близки к нашему, похожи на эту. Иногда почти неотличимы, если не считать сдвиги по времени. Если смещение велико, все становится гораздо интереснее. Там вообще могут не работать законы физики — просто жуть! Бывают реальности, где не существует света или гравитации, но там все равно есть жизнь. Только представьте!

Впрочем, лучше не стоит. Мы потеряли немало достойных людей, увидевших то, что людям видеть не следует.

А теперь я объясню, как происходит перемещение между реальностями. Да, наши технологии позволяют перемещать объекты из одной вселенной в другую! Здорово, правда? На самом деле не очень. Реальность, она… Представьте себе воздушный шарик. А мы живем на его поверхности. Точнее, сама поверхность создана жизнью этой реальности. Знаю, звучит очень странно, но потерпите еще немного. Мы почти закончили.

Если убрать из реальности какую-то сущность, это создает в ней своего рода отверстие. Чем мельче и незначительнее сущность, тем оно меньше. А что происходит, если проткнуть воздушный шарик? Иголкой, например? Хм, пожалуй, пример не самый удачный. Реальность не лопается. Тогда не воздушный шарик — пусть будет футбольный мяч. Вы же играли в детстве в футбол, мистер Торп? Отлично.

Если мяч проткнуть, он постепенно сдувается, схлопывается внутрь себя. С проткнутой реальностью происходит то же самое. Поначалу процесс идет медленно, но под конец развивается все быстрее. Катастрофа может занять годы, даже десятилетия, но ее невозможно обратить вспять. Впрочем, будь вы жителем такой реальности, то ничего не заметили бы. Мир вокруг вас не просто исчезает… Он перестает существовать. Исчезновение предполагает, что вы понимаете, что происходит что-то не то. А этот процесс куда коварнее. Наш разум попросту неспособен воспринимать такие вещи. Вы остаетесь в совершенном неведении. Ваш родной брат может исчезнуть, и вы не станете его искать. Его словно бы никогда и не существовало в природе. Только в самом конце изменения вызывают неразрешимые противоречия между реальностью и ее восприятием… и тогда вы сходите с ума. Не самая красивая смерть. В общем, из-за этого мы больше ничего не переносим из других вселенных. Убедились на собственном печальном опыте.

Кстати, даже наблюдать за событиями из параллельной реальности довольно неприятно. Мы называем это явление Протечкой. Протечка — это когда мелкие частицы из другой вселенной проникают в нашу. У нее два эффекта. Во-первых, сильнейшая тошнота и ощущение ужаса. От них не помогают никакие лекарства. Мы не знаем, отчего так происходит, — принципы этого явления нам установить не удалось. Второй эффект в просторечии называют «эффектом Манделы». Ложные воспоминания. Знаете, как бывает — люди помнят что-то не так, как было в действительности? Например, «Фродо Бэггинс» или «Фродо Торбинс». Или, скажем, что Нельсону Манделе удалось дожить до освобождения из тюрьмы… Такие вот дела.

Но есть и хорошие новости. Вам не стоит особенно переживать по поводу того, что я сейчас рассказал. Насколько мне известно, наша реальность — единственная, где есть такая технология. В большинстве других вселенных я ученый-ботаник. Представляете? Меня всегда тянуло к растениям…

На самом деле в нашей реальности много чего странного. К примеру, в двух соседних Версиях необычайно много Уникумов… Поясняю. Уникумы — это особые сущности, которых нет больше нигде в параллельных вселенных. Это полностью противоречит всему, что я говорил раньше. И тем не менее это так. Мистер Мердок, например, — он Уникум. Как и мисс Эспиноза. Или… вы. Разве не удивительно? Пожалуй, на этом все.

***

Вот же срань. Уже который раз за последние несколько дней я испытывал чувство полнейшего неверия в происходящее. А еще у меня была тысяча вопросов. Начиная с самого простого.

— Значит, та запись, которую мы видели... она настоящая? Реально настоящая?

— Да, — с грустью ответила Эспиноза.

— А тебе-то откуда знать? Это может быть какая-то подделка!

— Понимаешь, я… — начала она.

— Она была там, Сэмюэль. Мы вытащили ее из той реальности, и это вызвало коллапс, — продолжил за нее Мердок. Кажется, у него входит в привычку заканчивать фразы за других.

— Вы погубили целую вселенную? Но зачем?

— Мы не знали, к чему это приведет. А она умирала. Уникумы встречаются невероятно редко. А Уникумы вроде тебя — еще реже. Только представь, у тебя в реальности Эспинозы был двойник. Мы впервые столкнулись с чем-то подобным. К несчастью, его нам спасти не удалось — когда мы обнаружили Гейл, он уже умер. В идентификаторе остался лишь отпечаток его былого существования.

Мердок немного помолчал.

— В нашей вселенной нет Гейл Эспинозы. Это при том, что ее реальность определенно как-то связана с нашей. Слишком много совпадений. Так не бывает. Как сказал один умный человек, «Бог не играет в кости».

С каждой секундой меня наполняло новое уважение к Эспинозе. Переместиться сквозь время и пространство, оказаться одной в чужой и незнакомой вселенной, увидеть, как родной мир гибнет на ее глазах… Не всякий разум способен выдержать такое испытание. Мысленно я пообещал себе расспросить ее о родине. О людях, рядом с которыми она жила, об их обычаях… Обо всем. Но не сейчас. Сейчас пришло время задать другой вопрос. Пожалуй, самый важный.

— И что теперь?

Мердок поерзал в кресле, снова сцепив пальцы рук.

— Теперь все зависит от вас, мистер Торп. Мы не можем позволить вам уйти. Зато мы готовы продлить ваш контракт. Замечу, это будет очень щедрое предложение. Но впереди у нас много работы.

Он наклонился вперед и пристально посмотрел в глаза каждому из нас.

— Я долго способствовал процветанию нашей страны. И весьма успешно, замечу. Однако теперь все начинает разваливаться. Это происходит слишком быстро. Империям свойственно возвышаться и погибать — но не настолько стремительно. Кто-то упорно вмешивается в дела нашего мира. Они хотят уничтожить все, что мы создали, и я не знаю, в чем причина. Я хочу узнать, кто за этим стоит — и зачем им это понадобилось. Кроме того, этот мир нуждается в новых технологиях. Технологиях из других реальностей. Наш отдел исследований,— он кивнул в сторону Хасвелла, — утверждает, что находится на пороге открытия, которое позволит нам ненадолго посещать другие вселенные без риска вызвать их коллапс.

— И наконец, — подытожил он, — нужно узнать больше о тех, кто на нас напал. Откуда они явились и что им нужно. Возможно, все эти события как-то связаны. Вам предстоит узнать, как именно. В вашем распоряжении будут люди, которые уже введены в курс дела. Вы получите все необходимые ресурсы, а также доступ к технологиям, которые вы и представить не можете. Подумайте, разумно ли упускать такую возможность?

***

Все вышли. В кабинете воцарилась тишина. Наконец-то. Кончиками пальцев он коснулся лица статуэтки. Теперь он редко дотрагивался до бесценной скульптуры, созданной в ее память много веков назад. Боялся повредить. «Как же время меняет людей», — думал он. Сначала у него были воспоминания об изгнании. Обо всем, чего он лишился, — и особенно о НЕЙ. Потом оставалась уже лишь память о воспоминаниях, за которые он упорно держался… А потом не осталось ничего, лишь фрагмент древней истории, непонятный никому, кроме него — и еще одного человека.

— Скоро, солнышко. Скоро.

Тени в глубине кабинета зашевелились, выдавая невидимое присутствие кого-то еще.

— Предаешься сантиментам, брат?

Знакомый голос подействовал на его разум успокаивающе — как и всегда. Из тени на свет выступил древний, почтенный старец. Человек, который в этой эпохе называл себя Мердоком, не был удивлен гостю. Он лично пригласил своего старейшего и самого надежного союзника стать свидетелем встречи, которая могла изменить ход истории.

— Мы уже близко, — продолжил старец.

— Еще немного, и мы вновь отправимся в путь по морям эфира, как истинные звездоплаватели.

Внезапно Мердока обуяли сомнения.

— А если мы совершили ошибку, Эн? Что, если мы поторопились? Наши враги уже действуют.

— Значит, будем сражаться. Как в былые времена. Ты уже собрал свое воинство. Твоя казна неисчерпаема. Арсеналы полны оружия из злата, стали и кварца. Мы готовы, — уверенно заявил его собеседник.

— Хм… — Мердок снова задумался. — Нам все равно нужен запасной план. Открой досье Черного отряда. Найди два имени. Грей и Сигроув.

***

Несколько часов спустя, оставшись в одиночестве, он погрузился в полудрему и потянулся к вселенской пустоте, настроился на вечный ритм ее колебаний, погрузил пальцы в ее мягкие волны. Ничто меня не остановит, подумал он. И монолит в далеких глубинах ответил одобрительным гулом.

Бойцы!

Мы хотели бы услышать ваши отзывы на событие Perihelion. Но сначала ответьте, пожалуйста, на один вопрос. Как вы знаете, игра Armored Warfare всегда отличалась лихо закрученным сюжетом. Но какую сюжетную линию предпочитаете вы? Если выбирать между двумя возможными направлениями развития нашей истории, какое из них интересует вас больше?

Perihelion — новая сюжетная линия, основанная на истории, рассказанной выше. Вам предстоит борьба с неизвестным противником в незнакомом окружении. Исследуйте границы своего воображения и найдите новое применение для своей боевой техники. Кто знает, какие тайны скрыты во мраке?

«Черный отряд» — возвращение к истокам Armored Warfare, история возникновения Черного отряда после подавления мятежа «Морских ястребов». Вы снова повстречаете Джошуа Сигроува и Кэтрин Грей в разгар корпоративных войн.

Пожалуйста, оставьте свой отзыв в форме, которая откроется после нажатия на картинку ниже. Спасибо за участие!

До встречи на поле боя!